Когда усталость валит с ног
И спится на ходу,
Когда молчит дверной звонок
И чай не греет,
И даже мой любимый пёс,
Поджав свой хвост,
Добра не ждёт,
Я, вспомнив правила игры,
На улицу иду,
Мой магазин всегда открыт,
В нём есть портвейн -
Вино давно ушедших лет,
Когда отец платил за свет
Тридцатку в самый тёмный год.
Голуби воркуют - слышишь?
Сделаю шаг
На согретый тёплой крышей
Старый чердак.
И мурашки по спине -
Мальчик маленький в окне
Улыбнётся мне.
Господи Всемилостивый, это же я!
Может быть, приснилось мне,
А может быть, пьян.
Сорок лет почти один
Лампу тру, как Алладин, -
Может, это джин?
Ну как, малыш, твои дела
На третьем этаже?
Ещё все целы зеркала,
И всё в порядке.
Кинотеатры гонят план:
Во весь экран
"Фанфан-тюльпан".
Пылится кожаный диван -
Ему лет сто уже,
На нём когда-то ты сдавал
Туза к десятке
И, губы подпалив бычком,
Мечтал выиграть жизнь в "очко"
И стать артистом, как Крючков.
Посмотри на дядю, мальчик,
Дядя - артист.
Ну, сбылась твоя мечта,
Но как же хочется вниз!
Птицу-жар держу рукой,
Да поменялся б я с тобой
На карман пустой.
Чтобы снова выбежать
В огромный наш двор,
Перелезть с мальчишками
Через забор
И стремглав умчаться в мир,
Где заиграны до дыр
Две колоды стир.
Бельё просохшее висит,
Как флаги в ноябре,
А город с крыши так красив -
Ума лишиться.
Ты скоро про него споёшь,
Чумазый питерский гаврош,
Сжимая гриф, как финский нож.
И будешь долго у небес
Признания просить,
До той поры пока тебе
Не стукнет тридцать.
Но заболтался я, пора
Мне покидать своё вчера,
Прощай, ни пуха ни пера.

Когда усталость валит с ног
И спится на ходу,
Когда молчит дверной звонок
И чай не греет,
И даже мой любимый пёс,
Поджав свой хвост,
Добра не ждёт,
Я, вспомнив правила игры,
На улицу иду,
Мой магазин всегда открыт,
В нём есть портвейн -
Вино давно ушедших лет,
Когда отец платил за свет
Тридцатку в самый тёмный год.

When fatigue knocks you down
And sleep on the go
When silent doorbell
And the tea is not warm,
And even my favorite dog,
Pursing his tail,
No good waiting
I remembered the rules of the game,
On the street go,
My store is always open
It has a port -
The wine is long since passed
When the father paid for the light
The top thirty in the darkest year.
Pigeons COO - you hear?
Step
Warmed warm roof
The old attic.
Sends shivers down my spine -
The little boy in the window
Will smile at me.
Merciful Lord, it's me!
Maybe I dreamed that
And maybe drunk.
Forty years almost one
GWS lamp like Aladdin, -
Maybe it's gin?
Well, baby, it's your business
On the third floor?
Still a mirror,
And everything is in order.
Cinemas chase plan:
Full screen
"Fanfan-the Tulip".
Dust the leather sofa
Him a hundred years already,
Once you've passed
ACE to ten
And, lips tan a steer,
Dreamed of winning life in "the point"
And become an artist, as Hooks.
Look at the uncle, the boy,
Uncle is an artist.
Well, your dream become true,
But how do you want down!
The bird-fever hold my hand,
Yes I switched with you
On the pocket is empty.
To re-run
In our huge yard
To climb with the boys
Over the fence
And the headlong dash away in the world,
Where overplayed to the holes
Two deck washing.
Linen dried out hanging,
As the flags in November,
And the town the roof is so beautiful -
Mind to lose.
Soon you will sing about him,
Grimy Petrograd Gavroche,
Squeezing the neck, as a Finnish knife.
And will long for heaven
Recognition ask
Until you
Not banging thirty.
But I swing, it's time
Me leave your yesterday,
Goodbye, good luck.

When fatigue knocks you down
And sleep on the go
When silent doorbell
And the tea is not warm,
And even my favorite dog,
Pursing his tail,
No good waiting
I remembered the rules of the game,
On the street go,
My store is always open
It has a port -
The wine is long since passed
When the father paid for the light
The top thirty in the darkest year.