Глухари на токовище бьются грудью до крови
Не на шутку расходились быть бы живу
Вот так и мы когда-то жили от зари и до зари
И влюблялись и любили, мчались годы с той поры

Мчались годы стёрлись клювы раны зажили давно
Только шрамы доброй памятью остались
А рябину всю склевали да порвали на вино
Но кто помнил прилетали на знакомое окно

Тянет осенью из леса дом над крышей бьется дым
И антоновка созрела пожелтела
Оглянуться не успел я Друг мой Вовка стал седым
А ведь тоже было дело передергивал лады

И на болотах все как прежде крылья хлопают вдали
Все буянят все расплёскивают удаль
Ну а я а я уже не буду занавесочку спалил
И то вспомню то забуду как за птичками ходил

Глухари на токовище бьются грудью до крови
Не на шутку расходились быть бы живу
Вот так и мы когда-то жили от зари и до зари
И влюблялись и любили, мчались годы с той поры

Capercaillie on Stomping Ground fighting breast to draw blood
No joke I would live to be at variance
That's how we used to live from dawn to dusk
And fell in love and loved, raced years since then

Raced years erased wounds healed long beaks
Only scars remained good memory
A rowan all devoured so torn on wine
But who remembered flew the familiar window

Pulls out of the woods in the fall on the roof of the house beats smoke
And antonovka ripe yellowed
Look before I became my friend Vova gray
But it was also a matter cheated frets

And in the swamps all as before popping wings away
All rowdy all slop prowess
Well, I and I will not be burned curtains
And remember it forget both birds went

Capercaillie on Stomping Ground fighting breast to draw blood
No joke I would live to be at variance
That's how we used to live from dawn to dusk
And fell in love and loved, raced years since then