Каждый вечер желтый свет фонарей
Поджигает ночей бикфордов шнур.
И асфальт принимает удары ног по лицу и под дых.
Усталые вены ночного метро назло делают ставки,
И ждут женщины с улыбканми порочных старух,
И дети, которые не заснут.

Я пою тебе песню любви, Москва!
Город, который не чувствует боли и не щадит никого.
Я люблю тебя, Москва, я твой пьяный ребенок.
Но я тобою рожден, и я с тобою помру.

Он придет домой и снимет пиджак
Подойдет к окну и будет смотреть
На провода и на окна Пельменной.
А когда он докурит, он встанет на стул.
И накинет веревку на крюк в потолке,
И проверит руками надежность петли,
А потом он взлетит.

Я пою тебе песню любви, Москва!
Город, который не чувствует боли и не щадит никого.
Я люблю тебя, Москва, я твой пьяный ребенок.
Но я тобою рожден, и я с тобою помру.

Рыжий узор притаившихся крыш,
Мокрый асфальт, как вчерашний гашиш,
Где покачнувшись усталая трубка вновь протоскует гудок.
Взгляд из-под кепки вспугнет голубей,
Двинется синий тролейбус,
И желтые пальцы нежно обнимут черный кирпич домино.

Я пою тебе песню любви, Москва!
Город, который не чувствует боли и щадит чужаков.
Я люблю тебя, Москва, хоть не жаю за что,
Но я тобою рожден и я с тобою помру.

Нагнувшись сегка, она прошептала,
Но было так шумно, и ему показалось,
Что он не услышал, и она улыбнулась,
И еще раз сказала одними губами.
Он был словно пьян, как мальчишка, дурачился,
И просил: Повтори еще! Повтори!
И в темной парадной, поднявшись на цыпочки:
Я люблю тебя! Я люблю тебя!

Я пою тебе песню любви, Москва!
Город, который не чувствует боли и щадит чужаков.
Я люблю тебя, Москва, хоть не жаю за что,
Но я тобою рожден и я с тобою помру.

Every evening yellow lamplight
Fuse ignites nights .
And asphalt takes punches to the face and legs in the stomach.
Tired veins night metro spite bet ,
And waiting for a woman with ulybkanmi perverse old women
And kids who can not sleep .

I sing you a song of love , Moscow !
A city that does not feel pain and spares no one .
I love you , Moscow , I'm your baby drunk .
But thee I was born and I shall die with you .

He would come home and take up jacket
Come to the window and will look
Cable and dumplings at the windows .
And when he finished his , he would get up on a chair.
And nakinet rope on a hook in the ceiling ,
And check the hands reliability loop
And then he takes off.

I sing you a song of love , Moscow !
A city that does not feel pain and spares no one .
I love you , Moscow , I'm your baby drunk .
But thee I was born and I shall die with you .

Red pattern lurking roofs
Wet asphalt as yesterday hashish
Where lurching tired again protoskuet tube tone.
Look under the cap scare pigeons
Blue trolleybus moves ,
And yellow fingers gently embrace black brick dominoes.

I sing you a song of love , Moscow !
A city that does not feel pain and spare strangers.
I love you , Moscow , though not zhayu for that
But I thee born and I shall die with you .

Segka stooping , she whispered ,
But it was so noisy, and it seemed to him
He had not heard , and she smiled ,
And once again said mouthed .
He was like a drunk, like a boy , fooling around ,
And asked : Say that ! Repeat !
And in a dark dress , standing on tiptoe :
I love you ! I love you !

I sing you a song of love , Moscow !
A city that does not feel pain and spare strangers.
I love you , Moscow , though not zhayu for that
But I thee born and I shall die with you .