(Chip Davis, Bill Fries)

She was old, and beautiful, and wise, and She taught the young boy everything he needed to know. All about the land, and the woods and the rivers, and what had happened there even before he was born. She taught him what was good and what was bad. And most of all, the difference between right and wrong.

And so, every morning he stood beside his desk, with his hand over his heart, and promised to respect Her for the rest of his days.

When times were hard, and the grain elevators stood empty against the black Midwestern sky, She gave him praise for a hard day's work, and hope for his father. And She promised there would be better days to come.

And he sat by the radio and cried angry tears one gray December day, when he hear that She'd been betrayed. She was hurt; She needed help. He was only twelve, but he gave Her all he could: scraps of paper and tin cans and even the rubber tires from his wagon. He followed Her across the sea, on the maps and the newspaper, wishing he was older, old enough to fight back.

Then after four long, dark years, he heard the church bells ring and the noon whistle blow long and high. And he was part of one brief moment when all the world paid respect to Her.

And then he was grown up; and suddenly, the world had changed. And there were questions about Her. Some thought She was old-fashioned, useless. Some thought She was dead. But then after all, maybe they hadn't known Her as he had.

And now everyone has grown older. The boy, his children, and She too. He saw Her again just the other day: it was one of those bright, summer mornings and the church bells were ringing again. The bands were playing, and even the noon whistle was blowing, early.

He stood and watched proudly as She passed by. The sunlight catching the flash of crimson and white, stars blazing in the clear blue sky.

And then She was gone.

And he looked down through three generations into his grandson's eyes, and said, "There she goes, son. We used to call her Old Glory."

( Чип Дэвис, Билл Фрис )

 Она была старая , и красиво, и мудрый , и она научила молодого мальчика все, что нужно знать. Все о земле , и лес и реки , и что там произошло еще до его рождения. Она учила его, что было хорошо , а что плохо . И больше всего , разница между правильным и неправильным .

Так вот, каждое утро он стоял рядом со своим столом , с его руку к сердцу , и пообещал уважать ее для остальной части своих дней.

Когда времена были тяжелые , и элеваторы стоял пустой на черном Среднем Западе небе , Она дала ему похвалы за тяжелого рабочего дня , и надеяться на его отца. И Она обещала , что будет лучшие дни впереди.

И он сидел у радиоприемника и плакала сердиться слезы один серый день декабря , когда он слышал, что Она была предана . Ей было больно ; Ей нужна была помощь . Ему было всего двенадцать лет, но он дал ей все, что мог : обрывки бумаги и консервных банок и даже резиновых шин из его фургона. Он последовал за ней через море , на картах и ​​газеты , желая, чтобы он был старше , достаточно стар, чтобы дать отпор.

Затем, после четырех долгих темных лет , он услышал кольцо церковные колокола и полдень свисток удар долгую и высокий . И он был частью одного краткого момента , когда весь мир почтил к Ней.

А потом он вырос , и вдруг , что мир изменился . И были вопросы о ней. Некоторые думали, что она была старомодной, бесполезно. Некоторые думали, что она умерла. Но тогда , в конце концов , может быть, они не знали Ее , как он был .

А сейчас все постарел . Мальчик , его дети , и Она тоже. Он увидел ее снова только на днях : это был один из тех ярких , летних утрам и церковные колокола звонили снова. Полосы играли , и даже в полдень свисток дует , рано.

Он стоял и смотрел с гордостью, как она прошла мимо. Солнечный свет поймать вспышку малинового и белого , звезды сверкали в ясном голубом небе .

А потом она исчезла.

И он посмотрел вниз через три поколения в глаза внука , и сказал: " Там ​​она идет , сынок. Мы привыкли называть ее Старую Славу ».