I drive alone, home from work

And I always think of her

Late at night I call her

But I never say a word

And I can see her squeeze the phone between her chin and shoulder

And I can almost smell her breath faint with a sweet scent of decay

She serves him mashed potatoes

And she serves him peppered steak, with corn

Pulls her dress up over her head

Lets it fall to the floor

And does she ever whisper in his ear all her favorite fruit

And all the most exotic places they are cultivated

And Id like to take her there, rather than this train

And if I werent a civil servant, Id have a place in the colonies

Wed play croquet behind white-washed walls and drink our tea at four

Within interventions distance of the embassy

The midday air grows thicker with the heat

And drifts towards the line of trees

When negroes blink their eyes, they sink into siesta

And we are rotting like a fruit underneath a rusting roof

We dream our dreams and sing our songs of the fecundity

Of life and love

Of life and love

Of life and love

Я езжу один, с работы домой

И я всегда думаю о ней

Поздно вечером я называю ее

Но я никогда не сказал ни слова

И я вижу ее сжать телефон между подбородком и плечом

И я могу почти чувствовать запах ее дыхания обморок со сладким ароматом распада

Она служит ему пюре

И она служит ему засыпали стейк , с кукурузой

Тянет ее платье через голову

Давайте ему упасть на пол

И разве она когда-нибудь шептать ему на ухо все ее любимые фрукты

И все самые экзотические места, которые они выращиваются

И Я бы хотел взять ее там, а не этого поезда

И если я не были чиновника , Id имеют место в колониях

Ср играть в крокет за белые стены и пить наш чай в четыре

В вмешательств ходьбы от посольства

Полуденная воздуха становится все гуще с жарой

И дрейфует в направлении линии деревьев

Когда негры мигать очи свои, они погружаются в сиесты

И мы гниют как плод под ржавеющего крыше

Мы мечтаем наши мечты и петь наши песни плодовитости

Из жизни и любви

Из жизни и любви

Из жизни и любви