На бензиновых колесах времени
В радужку переливаюсь радугой
Я ломаю грусть и сожаления
Выгрызаю перепонки падали.

Путь иначе невозможен – сложно
Все как есть, уже не будет детства –
Вседозволенного, босоногого.
Яблочного воровства соседского.

Только сны меня манят истомою,
Все получит узнаванье нежное.
Лед к щекам - под сердцем спит искомое,
Перепачканное, безмятежное.

И я плечи, полагая крыльями,
Распускаю и без тела тяжести
Поднимаюсь и парю над спящею,
Над собою, над вчерашнею.

Припев:
Не догнать самого себя.
И зимой не родиться уже.
Но, сколько живу, буду перегонять,
Плясать, кувыркаться на остром ноже.
Отец, не сердись!
Мама, прости!
Я самый счастливый, живущий на свете,
Спасибо! Спасибо!

И сиренью цепенеют сумерки,
И крадутся тайны зачаровано.
И я жду нетерпеливо сильного,
Черноглазого, светлоголового.

И боюсь, что сердце остановится,
Напоследок обламает ребра мне.
Я уже по-стариковски шаркаю,
Осторожничаю от весны к весне.

Только чую – прыть не обмануть.
Только чую, что не одурачить мне
Свою душу, не сварить на медленном
Для бульонов и для постных каш огне.

Я мгновенно обдираю датчики,
Чтобы пульс не стал добычей тех, кто рад
Уложить меня в кровать дубовую
И на веки мне насыпать виноград.

Что за шалость – ползать, если суждено
В такой шаг шагать, чтобы платья рвали швы?
Что за роскошь свою силу смачно красть,
И топить ее в снегах, где все мертвы?

Кто придумал после каяться стихом -
Отбивную жарить из души.
Кто мне жить спокойно не дает?
Кто плюет мне в ухо: ты пиши, пиши!

At petrol wheels of time
In a rainbow shimmer of the iris
I break the sadness and regret
Gnaw membranes fell down.

Way otherwise impossible – difficult
As it is, there will be no childhood
Permissiveness, barefoot.
Apple stealing a neighbor's.

Only dreams beckon me with longing,
Everyone will get the recognition gentle.
Ice to the cheeks - under the sleeping heart desired,
Soiled, serene.

And I shoulders, believing wings
Dissolving and body without the heaviness
Rise and soar above spadey,
Over himself, over yesterday's.

Chorus:
Not to catch up with himself.
And winter is not to be born already.
But, I'll be gone,
To dance, to tumble at the sharp knife.
Father, do not be angry!
Mom, I'm sorry!
I'm the happiest living in the world,
Thank you! Thank you!

And the numbness of my lilac twilight,
And steal the secrets of the enchanted.
And I'm waiting impatiently strong,
Black-eyed, svetlovolosogo.

And I'm afraid that the heart will stop
Finally obladaet rib me.
I have an old man's shuffle,
Cautious from spring to spring.

Only feel the speed not to cheat.
Only the smell, not to make a fool of me
Your soul, do not cook on a slow
To broths and vegetable porridges fire.

I instantly ripped off the sensors,
That the pulse does not become the prey of those who are glad
To put me to bed oak
And forever I pour the grape.

What a prank to crawl, if I
In this step, to walk, to dress tore at the seams?
What a luxury to relish his power to steal,
And sink her in the snow, where everything is dead?

Who invented after repenting-by-verse -
Fry chops of a soul.
One I live.
Who spits in my ear: you write, write!