Сумерки. Природа.
Флейты голос нервный.
Позднее катанье.
На передней лошади едет император в голубом кафтане.
Белая кобыла с карими глазами, с челкой вороною.
Красная попона.
Крылья за спиною, как перед войною.

Вслед за императором едут генералы, генералы свиты,
славою увиты, шрамами покрыты, только не убиты.
Следом -- дуэлянты, флигель-адъютанты. Блещут эполеты.
Все они красавцы, все они таланты, все они поэты.

Все слабее звуки прежних клавесинов, голоса былые.
Только топот мерный, флейты голос нервный да надежды злые.
Все слабее запах очага и дыма, молока и хлеба.
Где-то под ногами и над головами -- лишь земля и небо.

Twilight. Nature.
Flute voice nervous.
Later the skating.
On the front of the horse rides the Emperor in the blue coat.
White Mare with brown eyes, with bangs Voronoy.
The red blanket.
The wings behind the back, as before the war.

After Emperor go the generals, the generals retinue,
glory twined, covered with scars, only not killed.
Then -- the duelists, adjutant. Glittering epaulettes.
All of them handsome, all of them talents, all of them poets.

All weaker sounds of old harpsichords, voices of the past.
Only the measured clatter, flute voice nervous but the hope of the evil.
Weaker smell of hearth and smoke, milk and bread.
Somewhere under their feet and over their heads -- only the earth and sky.