Ну вот и все, конец игре:
Сгорают двое на костре,
А я смотрю на них в надежде видеть истину.
Над плотью, что уже мертва,
Взлетают искрами слова,
Но я же, право, никогда не верил в мистику.

Но казнь окончена, и вот,
Уходит с площади народ,
Он завтра вновь себя вернет к своим занятиям.
Да это все, но как мне быть,
Ни днем, ни ночью не забыть:
Летит из пламени костра мне вслед проклятие.

Теперь оно всегда со мной:
Глаза твои и голос твой,
Опять смущают мой покой, лишают разума.
В ночной тиши и в шуме дня
Со мною ненависть твоя,
Она преследует меня, огнем привязана.

И длится день, давая свет,
Но смерти матерный акцент
Теперь все время слышу я в любой мелодии.
И тонет в ужасе душа,
И, сухо крыльями шурша,
Ко мне подходит не спеша моя агония.

Таков уж, видно, жребий мой,
Нет сил смеяться над судьбой,
Я отлученным был, и стал сегодня проклятым.
Тебя отправил я на смерть,
Чтоб самому в огне гореть,
Но я сгорать уже устал, глотая горький дым.

И ты зовешь меня с собой,
И я пойду на голос твой.
Меня убьет все то, во что совсем не верил я.
Пройдет последняя гроза,
Я загляну в твои глаза,
И мы увидим, кто был прав в своем посмертии.

Пройдет последняя гроза,
Я загляну в твои глаза,
И мы увидим, кто был прав в своем посмертии...

Well that's all, the end of the game:
Two burned at the stake,
And I look at them in the hope to see the truth.
Over the flesh that is already dead,
Sparks fly words
But I certainly never believed in mysticism.

But the penalty is over, and now,
Goes with the square of the people,
Tomorrow again he will return to his studies.
Yes it is, but what do I do
Day or night not to forget:
Flying from fire me after the curse.

Now it is always with me:
Thine eyes and thy voice,
Again you confuse my peace of mind, deprived of reason.
In the still of the night and the noise of the day
To me your hatred,
She haunts me, a fire is bound.

And lasts day, giving light,
But the death of a abusive accent
Now all the time I hear any tunes.
And drowns in the horror of the soul,
And, dryly rustling wings,
Comes up to me slowly my agony.

Such is, apparently, my lot,
No strength to laugh at fate,
I was excommunicated, and became cursed today.
You sent me to die,
To himself in the fire to burn,
But I'm tired to burn, swallowing the bitter smoke.

And you call me,
And I will go to your voice.
I will kill everything what not believed me.
Will be the last storm,
I'll look into your eyes
And we'll see who was right about his death.

Will be the last storm,
I'll look into your eyes
And we'll see who was right about his death...