С гранатою в кармане, с чекою в руке,
Мне чайки здесь запели на знакомом языке.
Я подходил спокойно - не прятался, не вор,
Колесами печально в небо смотрит круизер.

Когда туман растаял и проныла луна,
Со смены не вернулась молодая жена
Вода отравится, погаснет свет, утихнет звук.
К тебе я больше не вернусь - такой теперь я друг.

Уходим, уходим, уходим,
Hаступят времена почище,
Бьется родная, в экстазе пылая,
Владивосток две тыщи,

В объятиях полупьяных женщин гибли моряки,
Тельняшки рвали и кололи прямо на груди.
Не сердце остановится, не будет слышен стук.
Ты свой последний танец танцевал уже без рук.

Быть может, откопают через тысячу лет
В фантиках жевачки и осколках монет,
Где вылизан весь берег, не дошел до волны,
Где рельсы вылезали из кармана страны.

With a grenade in his pocket, with the chick in his hand,
I here seagulls sang in a familiar language.
I approached quietly, not hiding, not a thief,
Wheels sadly looks to the sky cruiser.

When the fog cleared and the moon pronil,
The shift did not return the young wife
The water is poison, the lights go down, the sound will cease.
To you I'm not going back - so now I'm a friend.

Walk away, walk away, walk away,
The time will come cleaner
Native beats, blazing ecstasy,
Vladivostok two thousand,

In the arms of half-drunk women sailors were killed,
The vest tore and stabbed right on the chest.
No heart will stop, you will hear a knock.
You're my last dance is danced without hands.

Maybe we will dig up in a thousand years
In the chewing gum wrappers and pieces of coins,
Where it licked the shore, did not reach the waves,
Where the rails were out of the pockets of the country.