Бьётся в тесной печурке огонь.
На поленьях смола, как слеза,
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.

Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти - четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.

Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.

Beats in close stove fire.
On logs resin as a tear
And sings to me in the dugout an accordion
About your smile and eyes.

About you I whispered in the bushes
In snow-white fields near Moscow.
I want to hear you,
How longs my voice alive.

You are now far, far away.
Between us snow and snow.
You get me hard
And to death four steps.

Sing, harmonica, in spite of the Blizzard,
Lost happiness call.
Me in the cold hut warm
From my unquenchable love.

Sing, harmonica, in spite of the Blizzard,
Lost happiness call.
Me in the cold hut warm
From my unquenchable love.
Me in the cold hut warm
From my unquenchable love.