Это было или небыло в себирских краях
Шёл пацан с охоты как-то домой
Вдруг волчёнка он увидел в предорожных кустах
Рядом с матерью, волчицей седой.

Тот скулил и дёргал матери пустые соски
А под ней кипела кровью земля
Взял пацан его из непокорной тайги,
У него теперь другая семья.

Целый год его лечил, а вернее её,
Попалам всё что имел с ней делил.
Сколько волка не корми, Возьмёт природа своё,
И весной её он в лес отпустил.

Шёл ему тогда всего-лишь девятнадцатый год,
Небо синью отражалось в глазах.
Он бежал, а над ущельем душу рвал пулемёт,
И сошлись лоб в лоб господь и алах.

Духи шли, и добивали его лучших друзей,
Ждал когда дойдёт черёд донего.
Словно резали под горло молодых лебедей,
Он увидел над собою её.

И подумал, смерть пришла раньше чем ожидал,
На каких-нибудь пятнадцать шагов.
Он примерно представлял её зверинный оскал,
Острые как штык ножи от клыков.

Маме он сказал – прости, А девчёнке – прощай,
И душою провалился во мглу.
А волчица потащила то-ли в ад, то-ли в рай
Его тело по камням в заставу.

Сколько времяни прошло, теперь не скажет никто
Всё мелькало перед ним как в бреду.
Она звёздными ночами согревала его
Рядом с ним ложилась спать на снегу.

Он отчётливо услышал вдалеке гул брони
И вертушек барабанную дробь.
Еле слышно прохрипел волчице – это свои
И как мать поцеловал её в лоб.

От Афгана он дальше прошагал всю Чечню
И вернулся в край родной наконец.
Схоронил он дома батю, и маманю свою
С другом девушка ушла подвенец.

Поселился возле леса, в самой крайней избе
Говорили люди, что в тот-же год.
Одинокая волчица появилась в тайге,
Как учуяла самца своего.

Его именем гордился показательный полк
Зря тайгу чесал отряд ягерей
Он исчез, но знаю я, что ушёл старый волк
С одинокою волчицей своей.

It was or wasn't in sibirskih the edges
There was a kid walking from the hunt home
Suddenly the wolf he saw in the bushes pridorozhnyj
Beside his mother, the she-wolf was gray.

He whined and pulled mother's empty nipples
And under it was boiling with the blood of the earth
Took the kid from his rebellious taiga,
He has another family now.

For a year he was treated, or rather her,
Consumed all he had shared with her.
How many wolves do not feed, Take his nature,
And spring her into the woods he was released.

He was only the nineteenth year,
The blue sky reflected in his eyes.
He fled, and over the gorge soul was shattered by machine gun,
And met head-on the Lord and al.

Spirits walked, and finished off his best friends,
Waited when the turn comes donego.
Like a cut under the throat of the young swans,
He saw her above him.

And I thought, death came sooner than expected
Some fifteen steps.
He imagined her grin zoo,
Sharp as a bayonet knives from the fangs.

Mom he said sorry, And girl – goodbye
And soul fell into darkness.
A wolf dragged that is in hell, then to heaven
His body on stones in the gate.

How much time has passed, now do not tell anybody
All flashed before him as if in a dream.
She starry nights to keep him warm
Next to him went to sleep on the snow.

He distinctly heard the distant rumble of armor
And turntables drumming.
Barely audible croaked the wolf is your
And as a mother kissed her on the forehead.

From Afghanistan he further walked the whole Chechnya
And returned to his native land at last.
He was buried at home dad, and his mom
The other girl left podvinec.

Settled near the forest, in the most extreme hut
People were saying that in the same year.
A lone wolf appeared in the forest,
How smell male.

His name was proud of the demonstration regiment
In vain the taiga scratched the detachment of agera
He disappeared, but I know that I have gone to the old wolf
With odinokoy wolf.