Inside a clock, we find, to our surprise, a little toy singer. Assuring us that he is not a figment of our imagination, he boasts of his ability to prophesy, indulging in a lighthearted wordplay. Apparently unaware that the eighties are a closed book, he predicts a decade of joy. Looking more closely, we see a microcosm of Akron, Ohio, correct to the finest detail. However, there is a sinister element: unnamed evil entities, with the power to influence purchasing descisions. We recoil. We urge the singer to reseal the clock; to put an end to the nightmare. To our chagrin, the plea has come too late. We must watch helplessly as the seeds of our destruction leap from the clock to work acts of unspeakable mischief. The singer, exhausted, exhibiting signs of an impending mental breakdown, demands payment -- which we can ill afford -- for his services.

Внутри часов, мы находим , к нашему удивлению , немного игрушек певца. Уверяя нас, что он не является плодом нашего воображения , он может похвастаться своей способностью пророчествовать , предаваясь беззаботным игра слов . Видимо не знают, что восьмидесятые являются закрытой книгой , он предсказывает десятилетие радости. При более детальном рассмотрении , мы видим, микрокосм Акроне, штат Огайо , правильной до мельчайших деталей . Однако, есть зловещий элемент: неназванные лица злые , с властью, чтобы оказывать влияние на покупательское descisions . Мы отдачи . Мы призываем певицу запечатать часы ; положить конец кошмару . К нашему огорчению ,просьба пришла слишком поздно. Мы должны беспомощно наблюдать, как семена нашего уничтожения скачок от часов работать акты неслыханной беды . Певица , исчерпаны , демонстрируя признаки надвигающегося психического расстройства , требует компенсацию - который мы не можем позволить себе - за его услуги.