Когда я об стену разбил лицо и члены
И все, что только было можно, произнес,
Вдруг сзади тихое шептанье раздалось:
- Я умоляю вас, пока не трожьте вены.

При ваших нервах и при вашей худобе
Не лучше ль чаю? Или огненный напиток?
Чем учинять членовредительство себе,
Оставьте что-нибудь нетронутым для пыток. -

Он сказал мне, - приляг,
Успокойся, не плачь. -
Он сказал: - Я не враг,
Я - твой верный палач.

Уж не за полночь - за три,
Давай отдохнем.
Нам ведь все-таки завтра
Работать вдвоем.

Раз дело приняло приятный оборот -
Чем черт не шутит - может, правда, выпить чаю?
- Но только, знаете, весь ваш палачий род
Я, как вы можете представить, презираю.

Он попросил: - Не трожьте грязное белье.
Я сам к палачеству пристрастья не питаю.
Но вы войдите в положение мое -
Я здесь на службе состою, я здесь пытаю.

И не людям, прости, -
Счет веду головам.
Ваш удел - не ахти,
Но завидую вам.

Право, я не шучу,
Я смотрю делово -
Говори что хочу,
Обзывай хоть кого.

Он был обсыпан белой перхотью, как содой,
Он говорил, сморкаясь в старое пальто:
- Приговоренный обладает, как никто,
Свободой слова, то есть подлинной свободой.

И я избавился от острой неприязни
И посочувствовал дурной его судьбе.
- Как жизнь? -спросил меня палач. - Да так себе... -
Спросил бы лучше он: как смерть - за час до казни?..

- Ах, прощенья прошу, -
Важно знать палачу,
Что, когда я вишу,
Я ногами сучу.

Да у плахи сперва
Хорошо б подмели,
Чтоб моя голова
Не валялась в пыли.

Чай закипел, положен сахар по две ложки.
- Спасибо! - Что вы! Не извольте возражать!
Вам скрутят ноги, чтоб сученья избежать,
А грязи нет, - у нас ковровые дорожки.

-Ах, да неужто ли подобное возможно!-
От умиленья я всплакнул и лег ничком.
Он быстро шею мне потрогал осторожно
И одобрительно почмокал языком.

Он шепнул: Ни гугу!
Здесь кругом стукачи.
Чем смогу - помогу,
Только ты не молчи.

Стану ноги пилить -
Можешь ересь болтать,
Чтобы казнь отдалить,
Буду дольше пытать.

Не ночь пред казнью, а души отдохновенье!
А я уже дождаться утра не могу.
Когда он станет жечь меня и гнуть в дугу,
Я крикну весело: - Остановись, мгновенье, -

Чтоб стоны с воплями остались на губах!
- Какую музыку, - спросил он, - дать при этом?
Я, признаюсь, питаю слабость к менуэтам,
Но есть в коллекции у них и Оффенбах.

Будет больно - поплачь,
Если невмоготу, -
Намекнул мне палач.
- Хорошо, я учту.

Подбодрил меня он,
Правда, сам загрустил -
Помнят тех, кто казнен,
А не тех, кто казнил.

Развлек меня про гильотину анекдотом,
Назвав ее лишь подражаньем топору
Он посочувствовал французкому двору
И не казненным, а убитым гугенотам.

Жалел о том, что кол в России упразднен,
Был оживлен и сыпал датами привычно.
Он знал доподлинно - кто, где и как казнен,
И горевал о тех, над кем работал лично.

- Раньше, - он говорил, -
Я дровишки рубил,
Я и стриг, я и брил,
И с ружьишком ходил.

Тратил пыл в пустоту
И губил свой талант,
А на этом посту
Повернулось на лад.

Некстати вспомнил дату смерти Пугачева,
Рубил, должно быть, для наглядности, рукой.
А в то же время знать не знал, кто он такой, -
Невелико образованье палачево.

Парок над чаем тонкой змейкой извивался,
Он дул на воду, грея руки о стекло.
Об инквизиции с почтеньем отзывался
И об опричниках - особенно тепло.

Мы гоняли чаи,
Вдруг палач зарыдал -
Дескать, жертвы мои
Все идут на скандал.

- Ах, вы тяжкие дни,
Палачева стерня.
Ну за что же они
Ненавидят меня?

Он мне поведал назначенье инструментов.
Все так не страшно - и палач как добрый врач.
- Но на работе до поры все это прячь,
Чтоб понапрасну не нервировать клиентов.

Бывает, только его в чувство приведешь,
Водой окатишь и поставишь Оффенбаха,
А он примерится, когда ты подойдешь,
Возьмет и плюнет. И испорчена рубаха.

Накричали речей
Мы за клан палачей.
Мы за всех палачей
Пили чай, чай ничей.

Я совсем обалдел,
Чуть не лопнул, крича.
Я орал: - Кто посмел
Обижать палача?!

Смежила веки мне предсмертная усталость.
Уже светало, наше время истекло.
Но мне хотя бы перед смертью повезло -
Такую ночь провел, не каждому досталось!

Он пожелал мне доброй ночи на прощанье,
Согнал назойливую муху мне с плеча.
Как жаль, недолго мне хранить воспоминанье
И образ доброго чудного палача.

When I broke the wall face and members
And all that was possible , said ,
Suddenly behind came the quiet whispering :
- I beg you until trozhte veins.

When your nerves and your thinness
No better miles of tea? Fire or drink ?
Than commit themselves mutilation ,
Leave anything untouched for torture. -

 He told me - lie down ,
 Calm down, do not cry. -
 He said - I'm not your enemy ,
 I - your faithful executioner.

 Certainly not after midnight - three ,
 Let's take a break .
 We , after all tomorrow
 To work together.

Once the case has taken a pleasant turn -
 You never know - may , however, have some tea ?
- But , you know, all your executioners genus
I , as you can imagine , I despise .

He asked : - Do not trozhte dirty laundry .
I myself am addicted to the butchery do not cherish .
But you sign in my position -
I am here in the service , I am attempting here .

 And people do not , I'm sorry -
 Account lead heads.
 Your destiny - not so hot,
 But I envy you.

 Right, I 'm not kidding ,
 I look BUSINESS -
 Say what you want
 Even call anyone.

It was sprinkled with white dandruff like soda
He said , blowing her nose into an old coat :
- Condemned has , as anyone
Freedom of speech , that is true freedom .

And I got rid of acute hostility
And bad commiserated his fate.
- How are you? I asked the executioner . - Yes, so so ... -
Asked he would be better : as death - an hour before the execution? ..

 - Oh, pardon -
 It is important to know the executioner
 That when I hang out ,
 I Suchu feet .

 Yes at the chopping block first
 Good b swept ,
 To my head
 Not lying in the dust.

Tea boiled , put sugar to two spoons.
- Thank you! - What are you ! Please do not be mind !
You twist the legs , so avoid doubling ,
And no dirt - we carpeting .

Ah, yes it really whether this is possible ! -
I wept with emotion and lay down flat .
He quickly neck touched me gently
And smacked his tongue approvingly .

 He whispered, not a word !
 Round here snitches .
 Than I can - help ,
 Just do not be silent.

 I will cut your feet -
 Heresy can chat
 To postpone the execution ,
 Will be longer torture .

Not the night before his execution , and the repose of the soul !
And I am I can not wait .
When it becomes to burn me and sweep ,
I shout fun : - Stop the Moment -

That moans were screaming on the lips !
- What kind of music - he asked - to give at this ?
I confess I have a weakness for minuets ,
But there is a collection of them and Offenbach .

 Will it hurt - and cry ,
 If unbearable -
 I hinted executioner.
 - Well, I uchtu .

 He encouraged me ,
 True, he sad -
 Remember those who are executed,
 And not those who executed .

Amused me about the guillotine anecdote
Calling it only an imitation of the ax
He sympathized with French court
And it is not executed , and the Huguenots killed .

Regretted that count in Russia abolished
Was busy and sprinkled dates familiar.
He knew for sure - who, where and how executed
And grieved for those who worked on personally .

 - Previously , - he said -
 I was chopping firewood ,
 I clipped , I shaved ,
 And ruzhishkom walked.

 Spending fervor into the void
 And ruining his talent ,
 And in this post
 Turned smoothly.

Inappropriately remembered the date of death Pugacheva
Chopping must be for clarity , hand.
And at the same time did not even know who he is -
Low education Palacheva .

Parkas over tea thin snake wriggled
He blew on the water, warming his hands on the glass.
The Inquisition spoke with reverence
And about oprichnik - especially warm.

 We drove teas
 Executioner suddenly wept -
 Say, my victim
 Everyone goes to the scandal .

 - Oh, you're serious days
 Palacheva stubble .
 Well, what did they
 Hate me ?

He told me the appointment of tools.
All is not so scary - and executioner as a good doctor .
- But at work to hide your pores all this ,
To not unnecessarily irritate customers.

Often , only you bring him to his senses ,
Doused with water , and set Offenbach
And he is an example, when you come near ,
Take and spit . And spoiled shirt .

 yelled speeches
 We are a clan for the executioners.
 We are in favor of all the executioners
 Drinking tea, nobody .

 I am quite stunned ,
 Almost burst screaming .
 I yelled : - Who dares
 Offend the executioner ?

I closed her eyelids suicide fatigue.
Was daylight , our time is up.
But at least I was lucky before his death -
Spent a night like this , not everyone got !

He wished me goodnight goodbye ,
Herded annoying fly me on the shoulder.
What a pity , I long treasured memories
And kind of a wonderful image of the executioner.