Мне снился генерал Скобелев,
Только что попавший в тюрьму.
Мне снилось, что он говорил с водой,
И вода отвечала ему.
Деревья слушали их,
Вокруг была пустота.
Была видна только тень от круга,
И в ней была тень креста.

Дело было на острове женщин,
Из земли поднимались цветы.
Вокруг них было Белое море,
В море громоздились льды.
Женщины стояли вокруг него,
Тонкие, как тополя.
Над их ветвями поднималась Луна,
И под ногами молчала земля.

Генерал оглянулся вокруг и сказал:
"Прекратите ваш смех.
Дайте мне веревку и мыло,
И мы сошьем платья для всех.
Немного бересты на шапки,
Обувь из десяти тысяч трав;
Потом подкинем рябины в очаг,
И мы увидим, кто из нас прав."

Никто не сказал ни слова,
Выводы были ясны.
Поодаль кругом стояли все те,
Чьи взгляды были честны.
Их лица были рябы
От сознанья своей правоты;
Их пальцы плясали балет на курках,
И души их были пусты.

Какой-то случайный прохожий
Сказал: "Мы все здесь, вроде, свои.
Пути Господни не отмечены в картах,
На них не бывает ГАИ.
Можно верить обществу,
Можно верить судьбе,
Но если ты хочешь узнать Закон,
То ты узнаешь его в себе."

Конвой беспокойно задвигался,
Но пришедший был невидим для них.
А генерал продолжал чинить валенки,
Лицо его скривилось на крик.
Он сказал: "В такие времена, как наши,
Нет места ненаучной любви", -
И руки его были до локтей в землянике,
А может быть - по локоть в крови.

Между тем, кто-то рядом бил мух,
Попал ему ложкой в лоб.
Собравшиеся скинулись,
Собрали на приличный гроб.
Священник отпел его,
Судья прочитал приговор;
И справа от гроба стоял председатель,
А слева от гроба был вор.

Этот случай был отмечен в анналах,
Но мало кто писал о нем.
Тот, кто писал, вспоминал об общественном,
Чаще вспоминал о своем.
А деревья продолжают слушать,
Гудит комариная гнусь;
И женщины ждут продолженья беседы,
А я жду, пока я проснусь.

I dreamed of General Skobelev,
Just got into prison.
I dreamed that he talked with water,
And the water answered him.
The trees listened to them,
There was nothingness.
Was visible only a shadow of the circle
And it was the shadow of the cross.

It was on the island of women
Rose from the earth flowers.
Around them was the White sea,
In piled up sea ice.
Women stood around him,
Slim as a poplar.
Their branches rose the Moon,
And underfoot the earth was silent.

The General looked around and said:
"Cease your laughter.
Give me a rope and a soap,
And we'll make dresses for everyone.
A little birch bark for hats,
Shoes of the ten thousand grasses;
Then put Rowan in the hearth,
And we'll see which of us is right."

No one said a word,
The conclusions were clear.
In the distance stood around all those
Whose views were honest.
Their faces were speckled
From the consciousness of his innocence;
Their fingers danced ballet in the u
And their souls were empty.

Some random passerby
Said, "We're all here, sort of, their.
God's ways are not marked in the maps
For them, there is no GAI.
Can you believe the society,
It is possible to believe in fate,
But if you want to know the Law,
You recognize it in yourself."

The convoy moved uneasily,
But coming was invisible to them.
And the General continued to repair the boots,
His face grimaced at the scream.
He said: "In times such as ours,
There is no place for unscientific of love,"
And his hands were up to his elbows in strawberries,
Maybe to the elbow in blood.

Meanwhile, someone close to beat the flies
Hit him with a spoon in the forehead.
The audience chipped in,
Gathered in a decent coffin.
The priest said the burial service over it,
The judge read the verdict;
And to the right of the coffin stood the President,
And to the left of the coffin was a thief.

This has been noted in the annals,
But few wrote about it.
The one who wrote, thought about the public,
Often recalled his.
And the trees continue to listen,
Buzzing mosquito Gnus;
And women forward to continuing the conversation
And I wait until I Wake up.