Малая церковка, свечи оплывшие,
Камень дождями изрыт добела.
Здесь похоронены бывшие, бывшие,
Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Здесь похоронены сны и молитвы,
Слезы и доблесть, прощай и ура,
Штабс-капитаны и гардемарины,
Хваты-полковники и юнкера.

Белая гвардия, белая стая,
Белое воинство, белая кость.
Влажные плиты травой зарастают.
Русские буквы — французский погост.

Я прикасаюсь ладонью к истории,
Я прохожу по гражданской войне.
О, как же хотелось им в первопрестольную
Въехать однажды на белом коне.

О, как же хотелось им в первопрестольную
Въехать однажды на белом коне.

Не было славы — не стало и Родины,
Сердца не стало, а память жива.
Ваши сиятельства, их благородия
Вместе на Сент-Женевьев-де-Буа.

Плотно лежат они вдоволь познавшие
Муки свои и дороги свои.
Все-таки русские, все-таки наши,
Только не наши они, а ничьи.

Как они после забытые бывшие,
Все проклиная, и нынче, и впредь,
Рвались взглянуть на нее победившую,
Пусть непонятную, пусть не простившую
Землю родимую и умереть.

Полдень. Березовый отзвук покоя.
В небе российские купола.
И облака, будто белые кони,
Мчатся над Сент-Женевьев-де-Буа.

И облака, будто белые кони,
Мчатся над Сент-Женевьев-де-Буа.

A small chapel, the candles melted
Stone rain pitted incandescent.
Here are buried former, former,
Cemetery Sainte-geneviève-des-Bois.

Here are buried the dreams and prayers,
Tears and valor, goodbye and cheers,
The staff-captains and midshipmen,
Grips-colonels and cadets.

White guard, white flock,
The host of white, white bone.
Wet slabs are overgrown with grass.
Russian letters — French churchyard.

I touch a hand to history
I walk through the civil war.
Oh, how I wanted them to Moscow
To enter one day on a white horse.

Oh, how I wanted them to Moscow
To enter one day on a white horse.

Was not the glory — and the homeland,
Heart is not, and the memory alive.
Your lordship, nobility
Together at Sainte-geneviève-des-Bois.

They are tight enough knows
Flour your roads and your.
Still Russian, still, our,
Not only our they and draws.

As they are forgotten after the former,
All cursing, and now and henceforth,
Eager to see her winning,
Let incomprehensible, if not to forgive
The ground to fight and die.

Noon. Birch echo of peace.
Russian in the sky dome.
And clouds, like white horses,
Rushing over Sainte-geneviève-des-Bois.

And clouds, like white horses,
Rushing over Sainte-geneviève-des-Bois.