Вперед друзья, вперед пора настала,
Канун исхода празднует народ.
Еврейское казачество восстало,
В Биробиджане был переворот.

В казачий круг сошлись мы втихомолку,
Блюдя законы всех великих смут,
Прикрыли мы папахами ермолки,
и к седлам приторочили талмуд.

Никто не шел на должность атамана,
Ведь атаман поскачет первым в бой,
Потом избрали Лёву Блейзермана,
Он взял за это денег боже ж мой.

А есаулом выбрали мы Каца,
За твердость духа и огромный нос,
Он в знамя нам не разрешал сморкаться,
И отвечать вопросом на вопрос.

Вот грянул бой, а что мы можем сделать,
Кругом враги, а вдруг они сильней,
Свои ряды мы развернули смело,
И боевых пришпорили коней.

Мы мчались в тыл, как полем черный вихрь,
Решив, что смерть не люба казаку,
Как развевались пейсы наши лихо,
Сплетаясь с гривой конской на скаку,

Наш атаман догнал нас на кобыле,
Я умоляю в бой вернуться вас,
А кони были в перхоти и в мыле,
И казаки не слухали приказ.

Тут вышел Кац, Шалом браты-казаки,
Кто в бой пойдёть представлю к орденам,
А тот кто откупился от атаки,
Тот подвозить снаряды будет нам.

Мы не сдались на уговоры эти,
Там пулемет, а кто у нас герой,
Наш Рабинович скрылся в лазарете,
Сказав, что ранен прямо в геморрой.

На нас врагов надвинулась лавина,
Ряды штыков, огня свинцовый шквал,
Мы защищали нашего раввина,
Он бойко нам патроны продавал.

Но враг силен и были мы разбиты,
Едва успевши распродать обоз,
Мы записались все в антисемиты,
Так был решён еврейский наш вопрос.

Go ahead, go ahead it's time,
The eve of the Exodus celebrates the people.
Jewish Cossacks rebelled,
In Birobidzhan was a coup.

In Cossack circle we met secretly,
Course the laws of all the greatest disturbances,
We covered the hats yarmulkes,
and to the saddle was pretracheal the Talmud.

No-one stood for the position of chieftain,
After all, the chieftain will jump first into the fight,
Then chose Levu Blazermania,
He took money for it for God's sakes.

And the captain chose, we Katz,
For the strength of spirit and a huge nose,
He's in the banner we were not allowed to blow your nose,
And to answer a question with a question.

Here came the fight, and what we can do
Surrounded by enemies, and suddenly they are stronger
Their ranks we have deployed safely,
Combat and spurred their horses.

We raced to the rear, as a field of black whirlwind,
Deciding that death is not Liuba the Cossack,
As the Passover were waving our dashing,
Interwoven with the horse's mane at full gallop,

Our chieftain caught up with us on the Mare,
I beg to fight back you
And the horses were in dandruff and soap,
And Cossacks sluhali order.

Then came Katz, Shalom brothers-Cossacks,
Who in battle will present to pray to the orders,
And the one who paid off an attack,
The ride to the shells for us.

We have not yielded to the entreaties of these
There is a machine gun, who's the hero
Our Rabinovich disappeared into the infirmary,
Saying that hurt straight to the hemorrhoids.

Us enemies were coming avalanche,
The rows of bayonets, fire leaden storm,
We defended our Rabbi,
He smartly cartridges we sell.

But the enemy is strong and we were defeated
Barely sell the baggage
We all signed up to anti-Semites,
So was solved the Jewish question.