А судьи кто? - За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времен Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где, укажите нам, отечества отцы, *
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы *
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитей возили на поклон?
Тот Нестор * негодяев знатных,
Толпою окруженный слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменил борзые три собаки!!!
Или вон тот еще, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружен умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников * не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке!!!
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдется - враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам Бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, -
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывет у них мечтателем! опасным!! -
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в женах, дочерях - к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрекся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, -
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!

Who are the judges? Over the years drevnostey
To free life their enmity irreconcilable,
Judgments derive from the forgotten Newspapers
The times of Ochakov and the conquest of the Crimea;
Always ready to gurbe,
Sing the song all the same,
Not noticing about myself:
What is older the worse.
Where, show us the fathers of the Fatherland, *
Which we must take for the samples?
Not these, mugging rich?
Protection from court found in the friends, relatives,
Gorgeous soruda chamber,
Where are bottled in feasting and extravagance,
And where will not raise foreign customers *
The past life of the most wretched features.
And who in Moscow did not clamp their mouths
Lunch, dinner, and dancing?
Not, who you wish to see me with the clothes,
For ideas of some obscure,
Days took on a bow?
The Nestor * villains noble,
Surrounded by a crowd of servants;
Go overboard, they wine and watch the fight
And honor and his life saved more than once: suddenly
It femenil greyhounds three dogs!!!
Or that still, for austere
On serf ballet has driven on many trucks
From mothers, fathers excluded children?!
Itself mind immersed in Sefirah and Cupids,
Made whole of Moscow admire their beauty!
But debtors * not agreed to the postponement:
Cupids and Marshmallows are all
Sold singly!!!
Here are the ones that have lived up to gray hairs!
Here needs to respect who we are deserted!
Here are our strict connoisseurs and judges!
Now let one of us,
Of the young people, there is the enemy of the pursuit,
It doesn't require any places, nor in rank,
In science he will vparit mind that craves knowledge;
Or in his heart, God himself will excite fever
To the creative arts, high and beautiful, -
They immediately: the robbery! fire!
And they will be called a dreamer! dangerous!! -
Uniform! one uniform! he remained in their household
Once sheltered, embroidered and beautiful,
Their mental frailty, poverty of mind;
And we for them in a way happy!
And the wives, the daughters - to his uniform the same passion!
I always give him love denied?!
Now this to me childish not to go;
But I then at all did not led?
When from the guard, others from the yard
Here to come, -
Women shouted: hurrah!
And in the air threw up their bonnets!