My grandfather's clock was too large for the shelf
So it stood ninety years on the floor
It was taller by half than the old man himself
Though it weighed not a penniweight more
It was bought on the morn of the day that he was born
And was always his treasure and pride
But it stopped short never to go again when the old man died
Ninety years without slumbering his life second's numbering
It stopped short never to go again when the old man died
My grandfather said that of those he could hire
Not a servant so faithful he found
For it wasted no time and had but one desire
At the close of each week to be wound
And it kept in its place not a frown upon its face
And its hands never hung by its side
But it stopped short never to go again when the old man died
It rang and alarmed in the dead of the night
An alarm that for years had been dumb
And we knew that his spirit was plumbing for flight
That his hour for departure had come
Still the clock kept the time with a soft and muffled chime
As we silently stood by his side
But it stopped short never to go again when the old man died
Ninety years without slumbering...

Часы моего деда была слишком большой для шельфа
Так он стоял девяносто лет на полу
Это было в два раза выше , чем сам старика
Хотя он весил не более penniweight более
Она была куплена на утра в тот день, когда он родился
И всегда была его богатством и гордостью
Но это осекся никогда не идти снова, когда старик умер
Девяносто лет без дремлющие нумерацию своей жизни второго по
Это остановилась никогда не идти снова, когда старик умер
Мой дед сказал, что из тех, кого он мог нанять
Не слуга верен он нашел
Ибо , не теряя времени и имел , но одно желание
В конце каждой недели , чтобы быть раны
И он продолжал на его месте не осуждают его лице
И его руки никогда не висела на боку
Но это осекся никогда не идти снова, когда старик умер
Это звонил и встревожены в разгар ночи
Тревога, которая в течение многих лет был немым
И мы знали, что его дух был сантехника для полета
То, что его час для отъезда прибыло
Тем не менее часы продолжали время мягкой и приглушенной перезвон
Как мы молча стояли рядом с ним
Но это осекся никогда не идти снова, когда старик умер
Девяносто лет без дремлющие ...