Четвертые сутки пылают станицы,
По Дону гуляет большая война,
Не падайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, налейте вина!

А где-то их тройки проносятся к “Яру”,
Луна равнодушная смотрит им вслед.
А в комнатах наших сидят комиссары,
И девочек наших ведут в кабинет.

Мы сумрачным Доном идем эскадроном,
Так благослови нас, Россия-страна!
Корнет Оболенский, раздайте патроны,
Поручик Голицын, надеть ордена!

Ведь завтра под утро на красную сволочь
Развернутой лавой пойдет эскадрон,
Спустилась на Родину черная полночь,
Сверкают лишь звездочки наших погон.

За павших друзей, за поруганный кров наш,
За все комиссарам заплатим сполна,
Поручик Голицын, к атаке готовьтесь,
Корнет Оболенский, седлайте коня!

А воздух Отчизны прозрачный и синий,
Да горькая пыль деревенских дорог,
Они за Россию, и мы за Россию,
Корнет Оболенский, так с кем же наш Бог?

Мелькают Арбатом знакомые лица,
Хмельные цыганки приходят во снах,
За что же мы, дрались поручик Голицын,
И что теперь толку в твоих орденах?

Напрасно невесты нас ждут в Петербурге,
И ночи в собранье, увы, не для нас,
Теперь за спиною окопы и вьюги,
Оставлены нами и Крым, и Кавказ.

Над нами кружат черно-красные птицы,
Три года прошли, как безрадостный сон.
Оставьте надежды, поручик Голицын,
В стволе остается последний патрон.

А утром, как прежде, забрезжило солнце,
Корабль “Император” застыл, как стрела,
Поручик Голицын, быть может, вернемся,
К чему нам, поручик, чужая страна?

Подрублены корни, разграблены гнезда,
И наших любимых давно уже нет.
Поручик, на Родину мы не вернемся,
Встает над Россией кровавый рассвет.
1961

The fourth day of burning village
By don walks great war,
Do not be discouraged, Lieutenant Golitsyn,
Cornet Obolensky, pour the wine!

And somewhere in their three rush to the “Yar”,
The indifferent moon looks after them.
And in the rooms of our sitting commissioners,
And our girls are in the office.

We Don go on shadow squadron,
So bless us, Russia is a country!
Cornet Obolensky, hand out ammo,
Lieutenant Golitsyn, to wear the order!

Because tomorrow in the morning the red bastard
Built-up lava will go squadron,
Went Home midnight black,
Only sparkling stars on our epaulettes.

For fallen friends, outraged at our shelter,
All commissioners must pay,
Lieutenant Golitsyn, get ready to attack,
Cornet Obolensky, saddle the horse!

And the air of the Motherland transparent and blue,
Yes the bitter dust of country roads,
They are behind Russia, Russia,
Cornet Obolensky, who is our God?

Flashed the Arbat familiar faces
Drunken Gypsy come in dreams,
For what are we fighting Lieutenant Golitsyn,
Now what's the use in your orders?

In vain the bride waiting for us in St. Petersburg,
And night in the meeting, alas, not for us
Now behind the trenches and blizzards,
Left us and the Crimea, and the Caucasus.

Circling above us the black-and-red birds,
Three years passed like a dream bleak.
Leave hope, Lieutenant Golitsyn,
In the trunk is the last cartridge.

And in the morning, before the sun dawned,
The ship “Emperor” stood like an arrow,
Lieutenant Golitsyn, perhaps, back,
Why do we, Lieutenant, foreign country?

Cut the roots, plundered the nest,
And our favorite long gone.
Lieutenant, Home we come back,
Rises on a bloody dawn.
1961