Комната прокурена, режет дым глаза,
в банке из-под соуса мирно спит гюрза.
За столом сидит майор, молча пьёт вино...
Словно зайчик солнечный орден у него.

Припев:
Сам себе теперь судья отставной майор.
Знает, что и знать нельзя, отставной майор.
Видел смерть в чужих глазах отставной майор.
У него на сапогах пыль афганских гор...

Ни жены, ни дочери, только дым побед.
За ночь разлетается пачка сигарет.
Костыли да свежий шов поперёк груди.
И не ведает майор, что там впереди...

Припев.

Он сидит весь день один,
голова полна седин,
вспоминает про друзей,
помнит слёзы матерей...
Он помнит пыль афганских гор
и солнцем выжженный простор,
"Камаза" рёв, разрывы пуль,
и будто вновь сжимает руль...
Он как отец и как комбат
в атаку поднимал солдат,
но вот теперь, среди берёз,
он ставит на ребро вопрос:
он до конца отдал свой долг,
он сделал всё, что сделать смог,
так почему же до сих пор
глотает пыль афганских гор майор?!

The room is smoky, the smoke hurts the eyes,
in the can of sauce was peacefully sleeping Viper.
At the table sits the mayor, silently drinking wine...
Like the Bunny Sunny he order.

Chorus:
Himself a judge now a retired major.
Knows and cannot know, a retired major.
Saw death in the eyes of others a retired major.
On his boots the dust of the Afghan mountains...

No wife, no daughter, only the smoke wins.
Per night scatters a pack of cigarettes.
Crutches Yes fresh seam across the chest.
And do not know major, what's ahead...

Chorus.

He sits all day alone,
a head full of gray hair,
remembers friends,
remember the tears of mothers...
He remembers the dust of the Afghan mountains
and the sun-scorched expanse,
"KAMAZ" roar, exploding bullets,
and like the newly compresses the wheel...
He is a father, and as the commander
the attack raised soldiers
but now, among the birches,
he puts on an edge question:
he gave up his duty,
he did everything that could be done,
so why still
swallows the dust of the Afghan mountains?!