Наверное, буду все время улыбаться, проезжая по улице Орджоникидзе.
просто, когда я работал с мужиком Серегой в доставке питьевой воды,
будучи пятнадцатилетним слегка прыщавым тупицей,
именно на этой улице у меня поднималось настроение и следы
усталости пропадали, когда тащил на четвертый этаж одной дамочке бутыль,
зная, что она через дверь спросит: "Это артезианские колодцы?!".
я всегда улыбался ее глупой реплике, говорил "Да", проходил,
ставил бутыль, она тоже улыбалась, я смотрел, зная, сейчас она повернется
и пойдет взять деньги на тумбочке, неизменно была она
в фартуке и короткой майке, и когда она поворачивалась, то я
видел ее красивые длинные ноги и зад, обтянутый трусиками, вот он, протяни руку - на
нужно было торопиться, график, а мне хотелось подольше постоять.
А однажды я был благодаря ей почти счастлив. В тот раз
было холодно. И я стоял, грелся, потирая руки, ждал, что она к тумбочке пойдет.
И она пошла. И, мой бог, на ней не было трусиков. Сейчас
я полюбил всех странных людей, чувствовал я, открывая удивленно рот.
сел в машину – посчитал 2 рубля за бутылку, то есть сегодня поднялся на 60
мы болтали с Серегой, и он сказал, что тоже видел эту прекрасную задницу
и он разрушил волшебство этого вечера, мы едем домой, фонари горят
плюнь ты думаю я, не жадничай, пусть не только ты это видел, какая к черту разница

Лето было более, чем теплое – такое, что без пива не то, что негоже, а просто грешно
Я, в папиных джинсах, подогнутых в четыре раза, и в папиной джинсовке по улице Газовской шел
И меня не пугали даже гопники, которыми те места изобилуют – было еще слишком рано
Я шел на работу от остановки, согретый солнцем и мечтами об электрогитаре
Я работал дай-подаем, а, если уж официально, то гордо – маляром-подсобником
Ходил по хрущовке, звонил в квартиры – мол, красим окна, освободите подоконники
Старушки с деревянными от лака прическами, молодожены пока еще счастливые
Некоторые кормили, одна подарила перчатки, кто-то загревал полтинником
Мой напарник, добродушный запойный мужик лет пятидесяти с багровой плешью
Был еще сварщик, говорил, знал Сукачева, был парень с синим драконом на предплечье
Был прораб, то ли гном, то ли татарин, кудахтая от смеха, рассказывал, как они похмелялись
И закусывали объедками рыбы из помойного ведра, в которое перед этим сами все ссали
А Я ел мамины бутерброды, пил молоко – надо пить молочное, когда работаешь с краской
А коллеги разбирали на цветмет гараж, отданный нам местным пьяницей под раздевалку
Сдавать бегал, конечно, я, с капроновым мешком – до приемника полтора километра
Покупали водку, а я не пил, чтоб после работы купить на остановке аудиокассету.
Приходил я домой, отмывал кудри от краски, слушал новую кассету возбужденно
Ждал братишку из школы, чтоб кассетой похвастаться, пересказать историю про Сукачева
Потом уходил пошататься по городу, зайти в музыкальный магазин, поглядеть гитары
Скоро у меня будет такая же – думал. Я был тогда счастлив, хотя и не знал этого.

Probably , I will smile all the time , drives down the street Ordzhonikidze.
just when I worked with a man earrings in the delivery of drinking water ,
being fifteen slightly pimply jerk ,
this street I uplifting and traces
fatigue disappeared when dragged to the fourth floor of one young lady bottle
knowing that she will ask through the door : "It's artesian wells ?" .
I always smiled her stupid remark , saying "Yes," was held ,
put the bottle , she was smiling too , I watched , knowing now she turns
and will take the money on the nightstand , she was always
an apron and a short t-shirt , and when she turned , I
saw her beautiful long legs and back , covered panties, here it is, reach out - for
we had to hurry , schedule , and I wanted to stand up longer .
And once I was almost happy because of it . At the time,
It was cold . And I stood warming himself , rubbing his hands , waiting for her to go to the bedside table .
And she went. And , my god , she was not wearing panties. now
I loved all the strange people , I felt, was opening his mouth in surprise .
sat in the car - thought 2 rubles per bottle , that is today rose to 60
we chatted with Sergei , and he said that he , too, saw this beautiful ass
and it ruined the magic of the evening , we 're going home , lights are lit
spit you think I'm not greedy , not only let you have seen it , what the hell difference

Summer was more than warm - such that no beer is not that worthless and simply guilty
I am in the father's jeans , fold four times , and in my father's jeans jacket on the street walked gazovskih
And I was not even scared Gopnik , which abound in those places - it was too early
I went to work from the bus stop , warmed by the sun and dreams of electric
I worked give - serve , and , if so officially , it proudly - painter - Shiftmen
Walked on khrushchovkas rang the apartment - say, paint the window sills free
Grannies with wood varnish from hairstyles , yet happy newlyweds
Some fed one gave gloves, someone zagreval fifty dollars
My companion , a good-natured drunken man in his fifties with a bald head, crimson
Was still a welder , said Sukacheva knew , there was a guy with a blue dragon on his forearm
Was superintendent , or dwarf , or Tartar , kudahtaya laughter, told how they pohmelyatsya
And eating fish scraps of garbage can in front of it yourself that all Ssali
And I ate my mother's sandwiches , drank milk - milk should drink when working with paint
A colleague dismantled on nonferrous metal garage surrendered to us by a local drunkard under the locker room
Donating ran , of course , I, with capron bag - a mile to the receiver
Buy vodka, and I did not drink , so after work to buy at a stop audiocassette .
I came home, laundered curls of paint, a new cassette listened excitedly
Waited brother from school to boast cassette , to retell the story about Sukacheva
Poshatatsya then went around the city, go to the music store , look at the guitar
Soon I will be the same - thought . I was happy then , though I knew it.