Клен ты мой опавший, клен заледенелый,
Что стоишь, нагнувшись, над метелью белой,
Или что увидел, или что услышал,
Словно за деревню погулять ты вышел.
И как пьяный сторож, выйдя на дорогу,
Утонул в сугробе, приморозил ногу.

Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,
Не дойду до дому с дружеской попойки,
Там вон встретил вербу, там сосну приметил,
Распевал им песни под метель о лете.

Сам себе казался я таким же кленом,
Только не опавшим, а вовсю зеленым.
И утратив скромность, одуревши в доску,
Как жену чужую обнимал березку,
Как жену чужую обнимал березку.

Maple you my fallen down, a maple iced over,
Standing there, bending over the white snow,
Or that saw, or heard,
Like for the village to take a walk you're out.
Like a drunken watchman, out on the road,
Drowned in the snow, had iced the leg.

Oh, and I now seem somehow became unstable,
Will not come home to a friendly drinking bout,
There met a willow, a pine tree there noticed,
Sang songs to them under a Blizzard of summer.

To myself I seemed to be the same maple,
Not only fallen, but full green.
And having lost modesty, lo and behold, in the Board,
As the wife of someone else hugged the birch,
As the wife of someone else's hugged birch.