А над душой, над головой вороны
Расплясались над рекою.
Босоноги проводы.
Солнышко над черною водой задремало.
Я кричал ему, я слезы глотал:
"Мне же мало..."

Эй, э-э-эй, погоняй!
Эй, э-э-эй, золотых лошадей!

Огнем растеклась та дорога по воде - беги!
И даже вороны застыли и кричали на беду: "Уйди!"
Но берега как лед - соскользнул, и загуляла вода,
И кружила, и ломала. Под ногами - ни неба, ни дна.

Эй, э-э-эй, погоняй!
Эй, э-э-эй, золотых лошадей!

Не думал, не гадал, не жил, а мечтал об одном.
Чтоб силушки хватило, чтоб не пасть на камень с кайлом,
Но зацепило за сердце, затянуло и запело с душой -
Золотое мое детство возвращалось домой.

И застучали колеса, запыхтели, завизжали гудки,
Разбежались по вокзалам такие родные огни.
И табачком потянуло, и хлебом, что на всех в узелке.
Я вернусь, я знаю, я дойду налегке.

Эй, э-э-эй, погоняй!
Эй, э-э-эй, золотых лошадей!
Эй, э-э-эй, погоняй!
Эй, э-э-эй, золотых лошадей!

And above the soul, above my head the ravens
Have rasplakalas over the river.
Barefoot seeing.
Sun over water chernow dozed off.
I shouted at him, I swallowed tears:
"I little..."

Hey, Hey, ride!
Hey, uh-Hey, Golden horses!

The fire was spreading that way by water - run!
And even the ravens froze and shouted in distress: "Go away!"
But the shore was ice - slipped, and get water,
And hovered, and broke. Under my feet there was neither heaven nor the bottom.

Hey, Hey, ride!
Hey, uh-Hey, Golden horses!

No thought, no wondering, not lived and dreamed of one.
I silushka enough to not fall on the stone with Kyle,
But caught at his heart, tightened and sang with the soul -
My childhood Golden was returning home.

Even the wheels, puffed, whistles screamed,
Ran stations such native lights.
And pulled tobacco, and bread, all in a bundle.
I'll be back, I know I will make it light.

Hey, Hey, ride!
Hey, uh-Hey, Golden horses!
Hey, Hey, ride!
Hey, uh-Hey, Golden horses!