так они росли, зажимали баре мизинцем, выпускали ноздрями дым
полночь заходила к ним в кухню растерянным понятым
так они посмеивались над всем, что вменяют им
так переставали казаться самим себе
чем-то сверхъестественным и святым

так они меняли клёпаную кожу на шерсть и твид
обретали платёжеспособный вид
начинали писать то, о чем неуютно думать,
а не то, что всех удивит

так они росли, делались ни плохи, ни хороши
часто предпочитали бессонным нью-йоркским сквотам хижины в ланкийской глуши,
чтобы море и ни души
спорам тишину
ноутбукам простые карандаши

так они росли, и на общих снимках вместо умершего
образовывался провал
чей-то голос теплел, чей-то юмор устаревал
но уж если они смеялись, то в терцию или квинту -
в какой-то правильный интервал

так из панковатых зверят - в большой настоящий ад
пили все подряд, работали всем подряд
понимали, что правда всегда лишь в том,
чего люди не говорят

так они росли, упорядочивали хаос, и мир пустел
так они достигали собственных тел, а потом намного перерастали границы тел
всякий рвался сшибать систему с петель, всякий жаждал великих дел
каждый получил по куску эпохи себе в надел
по мешку иллюзий себе в удел
прав был тот, кто большего не хотел

так они взрослели, скучали по временам, когда были непримиримее во сто крат,
когда все слова что-то значили, даже эти - "республиканец" и "демократ"
так они втихаря обучали внуков играть блюзовый квадрат
младший в старости выглядел как апостол
старший, разумеется, как пират
а последним остался я
я надсадно хрипящий список своих утрат
но когда мои парни придут за мной в тёртой коже, я буду рад
молодые, глаза темнее, чем виноград
скажут что-нибудь вроде
"дрянной городишко, брат"
и ещё
"собирайся, брат"

as they were growing up, pinching the bar a little finger , let nostrils smoke
Midnight came to him in the kitchen confused understood
so they laughed at everything they impute
since ceased to look to themselves
something supernatural and holy

so they changed the riveted skin for wool and tweed
acquire a kind of solvent
began to write what uncomfortable to think
and not something that will surprise all

as they were growing up, were made nor bad nor good
often preferred sleepless New York squat huts in the Sri Lankan wilderness ,
to the sea and not a soul
disputes silence
notebooks pencils

as they were growing up, and on the common images instead of the deceased
formed a failure
teplel voice , someone's humor becomes obsolete
but if they laughed , then in thirds or fifths -
at some regular interval

because of pankovatyh animal - in large real hell
drank everything worked all in a row
realized that the truth is always only in the fact
What people do not talk

so they grew up , organize the chaos , and the world became empty
because they have reached their own bodies, and then escalated far boundaries of bodies
everyone was eager to knock off the system with loops every craving great things
each got a piece of his era put
a bag of illusions his destiny
rights was the one who did not want to

so they grew up , got bored at times , when they were ruthlessly a hundredfold,
When all the words meant something , even these - " Republican " and " Democrat "
so they secretly taught the grandchildren to play blues square
Jr. in old age look like the Apostle
Sr., of course, as a pirate
and the last I was left
I hoarsely wheezing list of their losses
but when my boys will come for me in the grated skin, I 'll be happy
young , his eyes darker than grapes
say something like,
" crappy little town , my brother "
and another
" Get ready , brother "