Me and the vivid girl in our hammock to the stars
staring into the fire before TV, the remote-control's on Mars

In the dope of the pigment, in a poetic state of mind
in a flood of the country we lay down to kill some time

And we spoke languidly of the Northern Bee
and collecting dewdrops for tea underneath the cannonball tree

We were high, we were sherpa-high,
we conspired against old friends
we said we must be friends or die
and we've died a thousand times since then

And we spoke long, at length of the fight or flee
and of nothing in particularly underneath the cannonball tree

We spoke off-handedly of the new extremes
and of nothing in particularly underneath the cannonball tree

We're at the point where we love or hate it
we can write it down and obliterate it
when we're at the point when we neither love nor hate it
we can lay down and obliterate it

Я и яркий девушка в нашем гамаке к звездам
глядя в огонь перед телевизором , в пульт дистанционного управления по Марсу

В допинг пигмента , в поэтическом состоянии ума
в потоке стране мы легли , чтобы убить время

И мы говорили вяло из Северной пчеле
и сбор росинки для чая под пушечное ядро ​​дерева

Мы были высоки, мы были шерпа - высокий,
мы сговорились против старых друзей
мы сказали, что должны быть друзьями или умереть
и мы умерли тысячу раз с тех пор

И мы говорили долго, при длине борьбе или бежать
и ничего в частности под пушечное ядро ​​дерева

Мы говорили бесцеремонно новых крайностей
и ничего в частности под пушечное ядро ​​дерева

Мы находимся в точке , где мы любить или ненавидеть его
мы можем записать и уничтожить его
когда мы находимся в точке , когда мы ни любви, ни ненавидеть его
мы можем лечь и уничтожить его